Песня мира

Песня мира

Песне мира робость не нужна.

Я обнять тебя хочу, весна!

Обними и ты! Смелей, смелей!

С рrimaveroй* петь мне веселей:

мир – всем зорким, умным и – иным,

мёртвым – мир и – чуточку живым,

молодым и старым и ещё:

сказкам, что кончаются на «ё»,

ёлке, что загадка, и всегда –

женщинам, что мне сказали «да»!

——————–

*primavera ( итал.) – весна

 

НЕ ТОЛЬКО ВОСПОМИНАНИЯ

Телеоргия – в разгаре!

Соловьёв

Вспомнил, как Майдан был в гари

от боёв.

Вспомнил он, не слившись с краской,

свысока

про каких-то там Парасок

из песка.

Технологией Майданов

он назвал

не дыхание желаний –

карнавал:

то – Параска, то – сверхрьяный

Парасюк.

Там – изъян ведь на изъяне:

дурь – во всю!

Вспомнил я, как снег корёжа,

рать плевка

била голого по коже

казака.

Он ни разу не согнулся,

глянул ввысь,

словно к небу прикоснулся:

не боись!

Не боись их водомётов,

хоть мороз

коченеет, словно мёртвый

хор берёз.

Выжил тот казак не руссский,

Гаврилюк,

никого он не науськал

но Кремлю,

видно, чудится в тумане

над рекой,

что народ идёт к Майдану

по Тверской.

Гимн Майданам клятым, битым,

петь векам!

Телеоргиям в корыте –

только в хлам.

Парад и смерть Николая Карамнова

Вот он – парад не Победы!

Немцы – уже под Москвой,

словно нас Боженька предал,

а не грузин весь рябой.

Строго глядит с Мавзолея

повар наперченых блюд,

а на полях танки тлеют,

дети и бабы ревут.

Как же такое случилось,

что даже стонет земля:

«Я ведь за вас так молилась,

а в страшных ранах поля.

Как же с фашистским отродьем

можно скреплять договор?

Чем же он думал, негодник?

сын семинарий и шпор…»

Гнали на запад составы

с хлебом и даже углём,

эх, для фашистской державы

ночью и радостным днём.

Но вот сейчас

с грустным ликом

тучи – не как изумруд,

эх, а внизу – пред владыкой –

люди, как пешки, идут.

Рота за ротой проходит,

с неба несётся снежок,

таять на щёках холодных

и забиваться в носок.

Коля Карамнов, что будет

мне предназначен в дядья

волей и жизней, и судеб,

жив по брусчатке идя,

жив и подробно напишет,

как он по площади шёл,

и снег роскошный и лишний

неприхотлив был и гол.

Эх, а потом не до курев:

сразу с парада – на фронт!

Умники гибли и дурни

под причитанья ворон.

Коля погиб на рассвете

снег снова нёсся,

страшного дня ноября,

согретый,

как ледяная заря.

Снова, не ведая брэндов,

пули свистели

и жгли

снег, что с мечтой о Сорренто

Колю согрел для земли.

Игорь Карамнов

25 апреля 2015 г.